Если сесть в самолёт и долго-долго лететь на Восток, то вы приземлитесь на другом конце страны. Оттуда вам придётся сесть на ещё один самолёт, принадлежащий компании Чукоткавия, вы потратите ещё пару часов своего времени и, если удача сопутствует вам и вашим спутникам, то вы окажетесь в конечном итоге в посёлке Провидения. Именно туда Александре и Алине Кузнецовым посчастливилось отправиться этим летом. Мы продолжаем рубрику #дневникиэкспедиций
В детстве я очень любила «путешествовать». Я садилась на старый, продавленный диван в комнате родителей и разворачивала карту и начинала представлять, куда же я могу отправиться на этот раз. Как правило, под руку мне попадала карта России. Именно тогда я впервые осознала, что наша страна самая большая в мире.
— Бабушка, а что больше – Россия или Америка?
-Россия.
-Значит, самая большая в мире страна — это Россия? – не унималась я.
-Ну да – пожала плечами бабушка и продолжила штопать носок.
Ей-то, проживший уже столько лет, вовсе не казалось, что это было удивительно – жить в самой большой в мире стране, а для меня в тот день совершилось открытие, которое до сих пор, спустя более, чем двадцать лет, не перестаёт поражать меня.
Усвоив, где я живу, я принялась на тщательное изучение всех уголков России. «Жизни не хватит, чтобы осмотреть её всю» — поделилась я с мамой. Мама согласилась.
Однажды я решилась на очень смелый поступок: я решила забраться туда, куда я ещё никогда не смотрела – на Север Дальнего Востока. От ощущения невероятной дальности этого места у меня даже защекотало в животе, как это обычно бывает, когда качаешься на большой скорости на качелях. Но вдруг я увидела что-то совсем неожиданное, что-то, что заставило меня громко рассмеяться. «Про-ви-дения» — прочитала я и буквально забулькала от смеха. Тогда я, трёхлетняя девочка, и понятия не имела, что когда-то, спустя двадцать один год, окажусь в этом странном месте со странным, звучным названием – Провидения.
Фотографии Александры Кузнецовой (https://vk.com/id5576053)
Как-то быстро первый поход подошёл к концу, мы благополучно вернулись в Анадырь, наши спутники разошлись кто куда – местные вернулись к работе и своим ежедневным обязанностям, остальные – домой. Я давно уже подметила одну вещь: в начале путешествия всегда как-то много, тебе не больно и не грустно думать о его завершении – ты просто живёшь и радуешься жизни. А затем, вдруг и внезапно, всё заканчивается, и вот ты, с грязным рюкзаком за плечами, похудевшая и загоревшая, прощаешься в аэропорту со своими друзьями, а ещё через, казалось бы, пару мгновений, ты уже дома и от путешествия не остаётся и следа.
Этим летом мы с сестрой собирались только в поход в Иультин, но потом Женя Басов (наш руководитель) предложил нам сразу после Иультина поехать в Провидения. Мы, конечно, согласились. Если честно, мы ещё никогда не ходили в два похода подряд, но нам всегда хотелось. Итак, мы вернулись в Анадырь и первым делом ринулись в «Новомариинский». Там, в этом супермаркетном рае можно было купить всё то, чего так не хватало в походе: шоколада. И кофе. После этого дни пошли быстро и незаметно, мы не вылезали из гостей и, в целом, проводили время весьма неплохо. И вот и наши анадырские каникулы подошли к концу, пробил час!
В анадырском аэропорту всё как всегда: только что приехавшие с материка ходят медленно, как сонные мухи. Одеты они часто вопиюще неправильно: тут даже попадаются экземпляры в шортах и сланцах! Каждый день (кроме выходных – аэропорт тогда не работает) тут можно заметить особую касту людей: ожидающие. Чего они ждут? Рейса в нужный им посёлок. Можно сказать, что они исповедуют особую религию – религию ожидания, ведь ждать рейса иногда приходится неделями! И что самое интересное, тут никто не злится, не бесится, не орёт и не машет кулаками. Ну, нет погоды, не летит самолёт – они лишь отшутятся и уйдут, чтобы прийти завтра и вновь ждать. Если регистрацию на рейс всё-таки объявляют, они просто молча надеются, что улетят, но на сто процентов никто гарантировать ничего не сможет. Да даже если пассажиры уже сидят в самолёте, всё равно нет факт, что они улетят в пункт назначения. Более того, даже, когда самолёт находится в воздухе, он вполне может развернуться назад и не долететь до нужного места. Тут все это знают и все проходили через все тяготы и лишения чукотской погоды и «Чукотавиа», поэтому к ожиданию относятся легко и с юмором.
В прошлом году, когда мы ходили на мыс Дежнёва, на обратном пути самолёт прилетел на сутки позже, а в позапрошлом году, когда мы собирались идти на мыс Наварин на «Сотникове», его отменили на две недели, поэтому я думала, что знаю о чукотской логистике всё и даже несколько больше. Мы зашли в аэропорт гордой походкой от бедра, вольготно расположились на скамейке и принялись ждать рейса.
— Начинается регистрация на рейс до Шмидта – невнятно объявили по громкоговорителю
-О, на Шмидта регистрация началась! Это ж надо! – со знанием дела подумала я.
А ещё через пару часов мы уже сидели в самолёте и с нетерпением ждали, когда же полетим.
— Где мой айфон? Я же…я оставил его на стойке регистрации! – воскликнул вдруг один из пассажиров. За телефоном тут же послали в здание аэропорта, а нам пришлось ждать ещё минут двадцать. Пассажиры недовольно роптали, ведь сводки погоды из Провидения не предвещали ничего хорошего: там был дождь и туман, а в таких условиях летать запрещено. Но вот, наш АН-24 разогнался и взмыл вверх. В окно иллюминатора как на ладони был виден Анадырский залив, Угольные Копи и сам Анадырь. За пределами населённых пунктов расстилалась тундра и виднелись вершины золотогорских сопок. Налюбовавшись красивыми видами, я уснула. Проснулась я от мысли, что что-то больно долго я сплю и что, верно, мы должны бы уже приземляться. Я открыла глаза и взглянула в иллюминатор: туман, ничего не видно. «Интересно, – думаю – а как мы будем садиться?.. Тут, наверное, все пилоты очень хорошие профессионалы, прямо как Каминский и Водопьянов». Ровно через десять секунд после того, как я так подумала, пилот объявил: «Внимание, из-за погодных условий, посадка не может быть осуществлена. Мы возвращаемся обратно в Анадырь». Вот это злой рок! Вот это шутка судьбы! Ведь, мы уже кружили над самим посёлком! Пассажиры тут же обвинили во всём незадачливого туриста, который забыл в аэропорту свой телефон. «Мол, было же окошечко погодное, а мы телефон его выжидали, вот и не успели. Завтра пятница и лётную погоду не обещают, на выходных аэропорт не работает. На следующую неделю прогноз тоже плохой, ну и как теперь улететь?»
Нашу же группу мучал ещё один вопрос: неужели нам со всеми вещами (к слову, их было немало), опять надо возвращаться в Анадырь? Оказалось, что «Чукотавиа» размещает пассажиров, не вылетевших по вине авиакомпании, в «Яранге». Тут следует несколько подробнее рассказать об этом месте.
Итак, «Яранга» — гостиница, расположенная в Первомайском районе посёлка Угольные Копи, куда селятся все невылетевшие. Разумеется, селят сюда туда только при наличии мест. На нас там нашлись места, а девушкам дали даже отдельную комнату. Мы заходим в здание, сильно напоминающее больницу: длинный коридор, по которому бесцельно бродят мужчины в трикотанах, майках-алкоголичках и в шлёпках, надетых прямо на чёрные носки, и женщины и леопардовых халатах или лосинах с длинными такими майками. Есть тут дети и их родители, как правило, направляются в туалет, крепко держа перед собой на вытянутых руках зловонные горшки. Виновники зловония с любопытством смотрят на тебя, не забывая при этом ковырять в носу. Ладно, есть тут и хорошая новость: трёхразовое питание входит в стоимость проживания («Чукотавиа» заботится о своих пассажирах!). Мы берём ключик и идём на третий этаж в наш номер (кажется, 311). Он находится сразу напротив рекреации, где стоит телевизор, стол и диванчики. В последствии окажется, что ни днём ни ночью отсюда не уходят завсегдатаи гостиницы: мужики в трикотанах а-ля аддидас и носках со шлёпками. Ладно, стерпим и это – зато тут кормят!
Для того, чтобы пройти в столовую, надо спуститься на первый этаж, пройти его до конца и спуститься ещё по одной лестницу. Ну а дальше можно идти на запах. На ужин нам дают варёные макароны с чем-то вроде рыбы – в общем, страшновато… После ужина не остаётся ничего больше, как пойти на осмотр местности. О Первомайском районе мне рассказывали, как о самом криминальном месте в Угольных Копях. Честно признаюсь – не верила, пока не убедилась воочию. Идём мы по дороге мимо каких-то полуразрушенных гаражей. И вдруг оттуда раздаётся голос:
-Девушки! Эй, девушки!
Мы обернулись и в нерешительности замедлили шаг.
-Девушки! – продолжил таинственный голос из гаража – Мы парни хорошие!
После этих слов мы сильно ускорили шаг и направились обратно в «Ярангу».
Потихоньку наступает вечер, затем ночь. Мы ложимся спать под звуки неумолкающего коридорного телевизора, по которому показывают очередной отечественный ситком.
Утром мы идём уже проторенной дорожкой в столовую на завтрак. Помимо травяного чая, на который у меня аллергия, там дают унижение в тарелке в виде жидкой манной каши. Такое насилие мой организм отказывается терпеть и я ощуаю себя героем из книги Виктора Драгунского: горло сжимается, а зубы стискиваются, не позволяя каше попасть внутрь. Так и приходится мне остаться без завтрака.
Фотографии Александры Кузнецовой (https://vk.com/id5576053)
Ну а дальше мне позвонил Женя:
-А вы где?
-Как где? В гостинице?
-Какое в гостинице? Срочно дуйте в аэропорт! Тут регистрацию уже объявили!
За нами тут же приехал УАЗ «Патриот» с хорошо знакомым мне водителем Андреем.
-Не знаю, вы все не влезете в машину. Ну разве что кто-то сядет в багажник с вещами.
В багажник села, конечно же, я и ехала весь путь до аэропорта, обнимаясь с рюкзаками. Зато теперь я могу похвастаться тем, что знаю, как себя обычно чувствуют трупы, когда их перевозят в багажнике.
В аэропорте картина не изменилась: всё те же люди, снующие по аэропорту, уезжающие, встречающие, чучело бурого медведя в углу, кофейный автомат, сувенирный магазин и плакат «Чукотка. Земля, где рождается день». Изменилось только одно: в этот день мы не только вылетели из Анадыря, но и прилетели в Провидения. Там был туман, такой же, как в предыдущий день, но, то ли пилот на этот раз был поопытней, то ли так решило всемогущее «Чукотавиа», но звёзды в тот день явно благоволили нам.
Ну что ж, здравствуй, бухта Провидения, здравствуй наяву, здравствуй спустя двадцать лет с тех пор, как я узнала о тебе… Представьте себе небольшую площадь перед типичным российским зданием аэропорта. Говоря «типичное», я имею ввиду, конечно же, не Шереметьево, не Внуково и даже не Домодедово. Я имею ввиду такое же небольшое здание, где нет ничего лишнего, какой можно встретить в любом небольшом городе или посёлке России. Итак, площадь перед аэропортом, где мы стоим, не асфальтирована и оттого она достаточно пыльная в ветреную погоду. Откровенно говоря, мы сейчас не в посёлке Провидения ещё, а в Уреликах. Мы садимся в вахтовку, с нами также едет старый чукча. У него тёмно-коричневое сморщенное от старости, как изюм, лицо, седые волосы с чёрными прядями, металлический голос и лёгкая картавость.
— Мы сейчас находимся около гавани Эмма, сейчас это бухта Комсомольская. А вы знаете, кто такая Эмма?
Мы качаем головами, ведь доподлинно неизвестно, кем же была эта загадочная Эмма. Старик внимательно смотрит на нас, видно, что он ожидал такого ответа и продолжает свой рассказ:
-У Беринга была дочь. Звали её Эмма и он взял её собой на корабль. Так вот она заболела и чуть не умерла, но здесь, на этой земле она вдруг чудесным образом выздоровела, и в честь этого события эту гавань назвали её именем.
И все, конечно, знают, что это всё было не так, и что никто тут не выздоравливал, но отчего-то хочется верить этому металлическому картавому голосу и этому старику. Скоро он машина останавливается и он выходит: ему нужно совсем в другую сторону, а мы едем дальше – в посёлок.
Фотографии Александры Кузнецовой (https://vk.com/id5576053)
Дождь моросил так, что за полчаса, проведённые на улице, мы успели вымокнуть. Белый туман опустился на бухту, витал между домов посёлка, выползал из-за каменистых сопок – было, в общем, довольно прохладно. Мы вошли в магазин, где продавали всё от резиновых сапог и солнечных очков до хлеба и консервов. Сколько таких магазинов стоит по всей России? Бесчисленное количество. Зайдя в такое маленькое помещение, можно отовариться по полной программе и, в буквальном смысле, не отходя от кассы. Мне вспомнился аналогичный магазин где-то в Карелии, где, в добавок ко всему, продавались ещё и гробы с велосипедами.
Дождь чуть усилился. Мы залезли в вахтовку и поехали дальше, за пределы посёлка, навстречу приключениям. Когда я была студенткой и заканчивала Университет, мой диплом был посвящён концептам времени и пространству. Соглашаясь с теорией именитых филологов насчёт линейного и цикличного времени, я разбирала концепты с лингвистической точки зрения на примере поэтов-викторианцев и русских поэтов 19 века. Тогда тема меня очень зацепила и я даже всерьёз подумывала о том, чтобы пойти в аспирантуру и продолжить исследование, но потом передумала. Но тут, находясь в одном из чукотских посёлков, я вдруг впервые столкнулась с темой своего диплома на практике, а не в теории. В Москве у всего есть своё начало, середина и конец. И все знают, хоть и притворяются, что не знают, что однажды всё закончится. Но здесь, на Чукотке, время двойственно: тут нет начала, нет конца. Всё также морзверобои гарпунят китов и лахтков, всё также оленеводы кочуют с оленями, летом всё также холодно и снег на сопках никогда не тает, а вечная мерзлота всё также скрывает свои секреты, как и тысячу лет назад. И в то же время, время здесь танцует, увлекая всех с собой. И все знают, что этот бал когда-то закончится, и только ты решаешь, кружиться ли тебе в вальсе с самим временем или стоять у стены и ждать, пока тебя пригласят.
Дождь уже не моросил, он лил со всей силы, машина давно уехала, оставив нас на краю бухты с романтичным названием Цветок. Мы шли вдоль неё по скользким камням, по берегу валялись водоросли и совершенно неповторимо пахло морем: не тёплым, летним морем, на берегу которого нежатся отпускники в купальниках, а северным, холодным. Запах соли смешался с запахом водорослей, иногда ещё и рыбы – именно так пахло море времён Беринга, Дежнёва. Именно так оно пахнет сейчас. Дождь всё лил, на нас давно уже не было сухого места, а жёлтая тундра стала одной сплошной лужей, щедро заливая в ботинки холодной воды. Впереди возвышались сопки, а над всем этим простиралось белое русское небо.
Фотографии Александры Кузнецовой (https://vk.com/id5576053)
Мы сидели в палатке и ели булочки, купленные в Провидения. Дождь тяжёлыми каплями падал и падал на и без того мокрый тент. Вдруг к звукам дождя прибавился ещё один, совсем инородный: звук заведённого мотора. Женя выглянул в приоткрытое окно:
-Лодка. Тут два варианта: либо егеря, либо мои друзья. Если второе, то мы сейчас соберёмся, пройдём ещё немного, зато спать будем в тёплом балке.
Тут встал вечный вопрос выбора: тёплый балок – это очень хорошо, даже замечательно. Там можно будет просушить вещи, а спать-то как чУдно! Обратная сторона медали: идти куда-то дальше, когда ты уже и без того мокрый, и рюкзак у тебя весь мокрый, и в ботинках вода хлюпает, тоже мокрая и чертовски холодная – не охота. Можно бы и остаться ночевать. Впрочем, мы ещё не были уверены, кому же принадлежит моторная лодка. Женя вышел из палатки и довольно скоро вернулся, с просветлённым лицом:
— Собираемся, в балок идём!
Ну что ж, выбора больше нет, есть решение. Когда я вылезла из палатки, то былой лени и нежелания идти как не бывало. Мы собрали палатку, рюкзак мокрым грузом лёг на спину и пошли вперёд. Как оказалось, идти пришлось совсем немного: уже минут через пятнадцать мы подошли к уютному обжитому балку, около которого стояла беседка и ещё несколько построек. Нас радушно встретила семейная пара, девушек сразу же загнали в балок переодеваться и сушиться, а мужчины принялись чистить рыбу и готовить уху.
Я давно уже заметила, что Чукотка – край удивительных людей. Наверное, в этой суровой стране по-другому не прожить: сегодня помогут тебе, а завтра ты. И, кто знает? Порой эта помощь может спасти кому-нибудь жизнь. Татьяна – хозяйка балка – суетилась вокруг нас, то подливала чай, то накладывала ухи, то настоятельно рекомендовала закутаться в одеяла, в изобилии лежащих на нарах. Мне тут почему-то вспомнилась одна очень пожилая супружеская пара в Анадыре. Я покупала что-то в «Новомариинском», а он, отправив свою супругу ждать его у выхода, пошёл добирать продуктов: «Мёда хочу» — пояснил он своей супруге. Вскоре он вернулся с небольшой баночкой и встал за мной. У него было тёмное морщинистое лицо и седые волосы, как у всех чукчей, он улыбался доброй беззубой улыбкой. Вдруг, когда я уже расплачивалась за продукты, он вздохнул нетерпеливо, как ребёнок: «Как дооолго!». Мне почему-то надолго запомнился этот морщинистый чукотский старичок, и его жена, робко стоявшая у выхода с котомкой в руках…
В тот день мы прошли тридцать километров из тридцати пяти намеченных ранее. Отчего-то всегда получается пройти меньше задуманного. Я плохо помню тот день сейчас, когда прошёл уже месяц. С большим трудом по моему дневнику и фотографиям удалось мне всё-таки вспомнить, как проходил тот день.
Мы шли по бескрайней тундре, где нет начала, нет конца; на голубом, совсем летнем небе ярко светило солнце и было совсем не по-чукотски тепло. Мы шли через мелкие речки, через перевалы: в тот день их было три. Странно, я совсем плохо помню тот день, точнее помню только какие-то отдельные моменты. Вот мы идём на перевал, и хотя за весь ходовой день я ничуть не устала, но отчего-то мне всегда тяжело идти наверх. Помню, как рюкзак тяжёлым грузом лёг мне на спину, заставляя сгибаться, но я шаг за шагом иду дальше. Но, как всегда, когда мы доходим до высшей точки, то сразу становится легко и рюкзак уже не кажется таким тяжёлым. А вот привал и все идут собирать грибы. Я не люблю грибы, к тому же, я совершенно не умею их собирать, даже в тундре, хотя там-то их любой дурак может заметить. Однако я нахожу себе альтернативное занятие — тут прекрасная ягодная поляна, крупная тёмно-синяя голубика и чёрная шикша так и бросаются в глаза. Я с наслаждением запускаю руку в прохладную тундру и поднимаю её наверх, наполненную свежими прохладными ягодами. А вот уже наступил вечер и небо стало сумеречным: август и полярный день потихоньку подходит к концу. Мы переходим через извилистую речку и останавливаемся на ночлег в нескольких километрах от бухты Пенкигней. Это прекрасное место: рядом вода и тут даже есть нормальные кусты (далеко не везде на Чукотке можно встретить кусты человеческого размера, обычно они заканчиваются ниже колена). Но самая большая привилегия этого места – огромная ягодная поляна! По началу нам даже не хочется ставить палатки, чтобы не придавить ягоды, но жадность всё-таки уступает комфортному ночлегу и мы устраиваем лагерь. Тут есть кусты, значит, ужин готовить будем на костре. Женя уходит ловить рыбу, девочки (Саша, Ира и Света) возятся с грибами у реки, Томас и Сергей делают пионерский костёр, а я собираю шикшу для морса. Это занятие чрезвычайно утомительное: одно дело, когда тебе надо насобирать немного ягоды для себя, и совсем другое, когда нужно собирать её для морса! Я вожусь уже с полчаса а насобирала пока совсем немного. От возни в мокрой холодной траве пальцы быстро коченеют, а от однообразной позы – стою согнувшись и на коленях – начинает ныть спина. Но я не сдаюсь и продолжаю собирать ягоду. Скоро приходит Женя с уловом: ужинаем сублиматами, горбушей, приготовленный на углях, а на десерт – морс из шикши.
Фотографии Александры Кузнецовой (https://vk.com/id5576053)
Когда мы подошли к балку около бухты Пенкигней, было уже за полдень и все начинали робко думать об обеде. Робко, потому что вслух эту мысль никто не осмеливался высказать, но в душе все надеялись: «Эх, пообедать бы сейчас!». Казалось бы, что может быть более подходящим для таких целей, чем балок на берегу моря? Правильно, ничего. Однако, там нас ждало разочарование: кроме моря другой воды тут не было: ни речки, ни ручейка, ни даже пресной лужи – ничего. Делать нечего, пришлось нам взваливать рюкзаки обратно на плечи и идти дальше. Не жевать же сублиматы всухомятку! Уже через полчаса ходьбы мы нашли небольшой ручеёк, стекающий с вершины сопки. Обед! После обеда все разошлись, кто куда, чтобы отдаться во власть Морфея. А задумывались ли когда-нибудь вы, как чудесно иногда вздремнуть минут двадцать после обеда? Если нет – то очень рекомендую это занятие, правда, перед тем, как лечь спать, убедитесь, что вы ложитесь на горизонтальную поверхность, а то будете всё время скатываться вниз.
Проснувшись, мы вновь взвалили рюкзаки на плечи, и коварная тропа повела нас вверх, на перевал. Идти вверх сразу после обеда, доложу вам, непросто; тело становится вялым и обмякшим, и то и дело требует, чтобы его владелец присел, а лучше даже прилёг, но куда там… Надо идти – значит идём. Стоит отметить, что то, что мы увидели уже совсем скоро, стоило этого насилия над организмом. Представьте, что вы стоите на верху горы на самом краю мира. Дует ветер, он буквально сносит вас с ног и, чтобы устоять, вам приходится сильно согнуться. Вы идёте против ветра, прилагая большие усилия, и вот, вдруг, перед вами как на ладони появляется ярко-синий Сенявинский пролив. Он был тут всегда с самого Сотворения Мира. И он никогда не исчезнет с лица этой прекрасной земли. Через много веков, когда всё живущее сейчас, обратится в прах, сюда придут другие люди и они всё также будут смотреть на это вечное ярко-синее море, не ведающее ни смерти, ни старения.
Но, посмотрите направо. Видите те чёрные сопки с острым хребтом, о который, кажется, можно порезаться? Разве они из этого мира? Кажется, что они появились тут случайно, по ошибке… Ветер, однако, усиливается, спуститесь вниз, и вы найдёте укрытие за скалой. Вы окажетесь на большой жёлто-коричневой террасе. Тут гораздо тише, можно сесть на землю и облокотиться на холодные камни. Посмотрите перед собой и с просто помолчите, ведь вы удостоились чести взглянуть на Вечность.
Фотографии Александры Кузнецовой (https://vk.com/id5576053)
Это был конец нашего путешествия. Мы сидели на рюкзаках на берегу моря и ждали лодку из села Яннрыкынот, которая должна была отвезти нас в Инахпак (база морзверобоев). Лодки всё не было. Начался дождь; сначала он просто накрапывал и мы не обращали на него внимания: покапает и пройдёт. Однако он не прошёл, а наборот пошёл сильнее. Скоро мы все были мокрые. Мы неподвижно сидели на рюкзаках, вжав головы в плечи — это никогда не помогает при дожде, но почему-то все всегда вжимают головы в плечи. Я помню, что мне всё казалось, что, если я не буду двигаться, то промокну меньше – чепуха полная. Прошло полчаса, лодки всё не было. Да и не факт, что она выйдет вообще за нами при такой погоде, впрочем, об этом были разговоры ещё накануне. «Если лодка не придёт – пойдём пешком» — сказал Женя. Пешком идти никому не хотелось и все очень надеялись, что за нами всё-таки приедут. Помню, что мы лежали в палатке и под стук дождя пытались убедить не столько других, сколько себя, что лодка придёт и что всё будет хорошо. Но вот, уже настало завтра, и что же нас ждёт? Когда дождь пошёл уже так сильно, что глупо было сидеть и ждать, мы пошли к балку, который стоял метрах в трёхстах от нас. Там сейчас было занято: это «дача» одной эскимосской семьи. Когда мы, промокшие и голодные, ввалились туда, они обедали. Главой семьи является, безусловно, Людмила Михайловна – маленькая, худая и очень подвижная женщина 57 лет. У неё трое детей, десять внуков и «даже уже правнук есть!», как она с гордостью поведала нам. На широких нарах и правда возилась целая грядка маленьких смуглых детишек. За ними присматривала невысокая коренастая и очень красивая девушка с узкими бровями, всё время слегка приподнятыми, словно в удивлении. «Это ещё внучка моя, студентка физкультурного училища» — объяснила Людмила Михайловна. Девушка всё время озабоченно смотрела на младших детей, то подавая им мантак (слой кожи и жира кита), то пытаясь унять их, когда они начинали слишком шуметь. Людмила Михайловна сразу же налила нам чая, нарезала сыра, колбасы, угостила мантаком и варёным мясом моржа. Последнее вызвало большой интерес в нашей группе, так как моржа никто раньше не пробовал. Он оказался весьма неплох, по вкусу что-то среднее между мясом и рыбой. Мантак мы с Сашей ели в прошлом году и тогда он нам совсем не понравился: как будто жуёшь сырой безвкусный гриб. Но сейчас, с солью, он нам даже понравился. Так, за чаем и едой, пошли традиционные разговоры за жизнь. Совсем, как у нас на кухнях, но только в балке. Людмила Михайловна работает, кажется, в префектуре села Новое Чаплино (самое большое эскимосское поселение), когда она говорит про свой дом, то глаза её загораются огнём и видно, как она любит свою работу, свой дом, и свой родной край – Чукотку. Она говорила много и быстро, вспоминала, как в советское время по радио они узнавали новости о своих родственниках, которые жили на Аляске. «И вот там говорили, что они кита добыли, а мы радуемся за них… Ну серые киты и гренландские совсем разные, и по вкусу тоже разные. Не знаю, мне наши больше по вкусу. А вот, когда кита добывают, то его сразу разделывать надо, а то мясо сгорит. Что такое «сгорит»? Ну, испортится, его сразу разделывать надо, очень быстро. А мы детей тут на горячие ключи решили вывезти, но пока всё не дойдём: после обеда хотели сходить, но дождь начался. А грибов много? А морошки, а то нам заготавливать надо». Иногда Людмила Михайловна говорил что-то на эскимосском, это было очень странно, как будто все звуки у них горловые. «А я чукотский и эскимосский знаю, ад и все у нас знают. Это даже неудобно: не посплетничаешь – всё поймут!» — засмеялась она.
В балке на стене висела рация, по которой то и дело что-то объявляли. Людмила Михайловна и ей муж, Виктор, поинтересовались, вышла ли за нами лодка из Янрыкыннота. Им ответила, что да, вышла минут сорок назад, а значит, скоро должна прийти. Но прошёл уже час, а её всё не было.
-Ну, может мотор сломался? Они починят и обязательно приедут! – говорили Людмила Михайловна и Виктор. И правда, когда мы уже потеряли надежду, раздался шум мотора: за нами приехали. Мы вышли из балка и обнаружили, что и дождь тоже закончился, а это значит, что дорога домой будет чуточку легче и не такой холодной.
Кузнецова Александра
Родилась в Москве в 1990 году, после 9 класса поступила в МГАХУ памяти 1905 года на отделение театрально-декорационной живописи, которое закончила в 2009 году. В 2016 году успешно окончила МГАХИ им. Сурикова. Во время учёбы принимала участие в различных выставках ( в том числе в ЦДХ и была персональная выставка в Анадыре).Работаю в различных жанрах, но самым любимым является пейзаж. Некоторые работы находятся в частных коллекциях в России и в Европе. С 2015 года является членом Русского Географического Общества.
Кузнецова Алина
Родилась в 1992 году в Москве, в 2008 году поступила на филологический факультет МГУ, окончила его в 2013 году. Знаю 3 иностранный языка, имею несколько публикаций (в том числе на сайте РГО и полярной команды «Метелица»). С 2015 года является членом Русского Географического Общества.
